ОТКЛЮЧИТЬ ИЗОБРАЖЕНИЯ: ШРИФТ: A A A ФОН: Ц Ц Ц Ц

Культурно-досуговый центр
Пекшинского сельского поселения

МЕНЮ

Начало нового тысячелетия не сулило жителям посёлка Звонкий ничего хорошего. Как-то внезапно некогда процветающая птицеферма оказалась никому не нужной и разорилась. Многие сотрудники сельхозпредприятия, лишившись средств к существованию, пробовали найти себе другую работу, но где в небольшом посёлке её найдёшь? Кто-то пытался заниматься «бизнесом», покупая товар подешевле и продавая подороже на автомобильной трассе, а некоторые ехали на заработки в Москву.

         Столица встречала трудовой люд по-разному, но широко объятий не раскрывала. Если кому и удавалось «зацепиться» и устроиться на работу, то на не слишком престижные и не очень денежные места: в инвалидный дом, медсестрой, а то приходилось идти и в гувернантки. Те, кто приезжал в Москву на заработки, тоже относились к ней по-разному: одним она казалась матерью-кормилицей, другим – злой мачехой.

         Андрея, жителя посёлка Звонкое, столичные «работодатели» уже в который раз оставляли то без зарплаты, то без работы, а то и без того, и без другого. Схема надувательства была отработанная: два месяца трудишься за копейки, якобы на испытательном сроке, а потом тебя выгоняют под предлогом, что не справляешься с работой, и на твоё место берут следующего «испытуемого». Так «бизнес» поправлял своё благосостояние.

         Оля, жена Андрея, работала в родном посёлке фельдшером. Потерять своё место она не боялась – кто же поедет работать в глубинку? А Оля была рада, что приносит домой пусть небольшие, но деньги, и работа у неё стабильная.

         Ольга очень переживала за своего мужа Андрея, потому что знала: за ним нужен присмотр. Человек он слабый и, чуть что, может поддаться соблазнам. Вот и не было в её душе покоя, но что делать? В семье подрастал сын, которому уже исполнилось восемь лет. За ним нужен был глаз да глаз и, конечно, ему требовалось отцовское воспитание. А когда отец уезжал, сынок Дима чуть ли не на руках ходил от радости. И то: отца нет, да и мама на работе. А бабушка, что жила неподалёку, во всём потакала внуку. Ну, как же: «Мы жили плохо, пусть хоть внуки поживут хорошо». Вот и совала бабушка Димуле то сто, а то и двести рублей на сухарики и жвачку.

         Оля проснулась рано. Хотела снова уснуть, но больше не спалось. А всё потому, что приснился ей дурной сон. Как будто попали они с Андреем в яму, и сама-то она карабкается и вроде бы выбирается из неё, а вот Андрей, которому она протягивает руку и, плача, просит его протянуть руку ей, улыбается в ответ и всё глубже погружается в трясину.

         Ольга толкнула в бок Андрея, тот нехотя приоткрыл глаза и сонно проворчал: «Ну, что ещё?» Жена поведала ему свой сон. Андрей молча выслушал её и, не сказав ни слова, повернулся на другой бок и захрапел.

         Оля встала, привела себя в порядок и начала готовить завтрак. Набегавшийся за вчерашний день Димка уже проснулся и то и дело забегал на кухню спросить, скоро ли за стол. Видимо, у него были свои планы на сегодняшний день. А у Оли никак не выходил из головы растревоживший её сон. Что же ещё должно было случиться? Неужели же несчастья будут преследовать их всю жизнь?

         Андрей в этот день встал поздно. Да и куда ему было спешить? Работы нет, а без неё и заработка. И уже в который раз ему стыдно садиться за стол, да ещё просить денег на курево. Осень в этом году была сухая и тёплая, и весь расчёт на то, что, может быть, пойдут грибы и удастся поправить материальное положение семьи, с каждым днём таял. А впереди - зима с высокими тарифами за жильё и прочими платными услугами, которых раньше не замечали, очередное повышение цен…

         Вот уже и полдень. В дверь постучали, и на пороге появилась Наташа – высокая худощавая брюнетка с карими глазами в хорошо сидящем сиреневом костюмчике. Поздоровавшись со всеми, она обратилась к Андрею: «Послушай, давай я тебя к себе устрою? Зарплата 40 – 50 тысяч. Но только, чтобы меня слушал, и никаких там излишеств!»

         Оля с Андреем переглянулись, словно спрашивая друг друга: откуда у такой разбитной женщины могут быть связи? Но, подумав, согласились, решив: а у кого бы, кроме неё, им и быть. От предложенного чая Наташа отмахнулась, а на прощание сказала: «Надумаешь – так я завтра в шесть утра жду тебя на платформе, а нет – сиди дома, да собирай грибы».

         После её ухода у Оли почему-то закололо сердце. Андрей же засобирался, бормоча себе под нос: «Как быть? В кои-то веки пригласили на работу, да за такие деньги! Их ведь на грибах не заработаешь».

         Весь день прошёл в суете и заботах. Был почищен костюм, десять лет ненадёванный, вынуты из шкафа «жениховские» ботинки, уложены в сумку три рубашки и две пары белья. Решили, что на первое время этого хватит, ну, а там видно будет. Непонятно почему, но у Оли всё валилось из рук, а Андрей нервничал: «Что ты, как неживая?»

         Оля, конечно, помнила, что когда-то Наташа встречалась с Андреем. Но это было давно. За это время она успела выйти замуж, родить дочку и вскоре после этого развестись. Девочку Наташа оставила у мамы, а сама подалась покорять Москву. Там она живёт уже лет пять, и раз в месяц приезжает к маме с дочкой, чтобы одарить их деньгами и подарками. Кто-то подсмеивается: знает ли мать, откуда у дочери деньги? А другие говорят: так просто денег не заработаешь. Ну, как говорится, на каждый роток не накинешь платок, а там – кто знает?

         Ближе к вечеру пришла мама Андрея, чтобы попрощаться, да и расплакалась. Всё причитала: «Ты, Андрей, держись за Олю, она у тебя хорошая, надёжная. А то ведь ты – слабый, как твой папа. Вот уже десять лет, как его нету. Я гляжу на тебя – и его вижу: вылитый отец! Ты там будь поаккуратней. Да смотри, не увлекайся вином – от него все беды».

         Андрею, слышавшему это не впервые, хотелось поскорее выпроводить мать. Но в этот раз он сдержался: мать плакала как-то особенно жалобно. Андрей возьми - да и спроси: «Ты что же, хоронить меня собираешься?» На что она не ответила - сказала лишь, что на сердце у неё беспокойно.

         Спать легли пораньше, так как Андрею нужно было ни свет, ни заря вставать, чтобы успеть к первой электричке. Ольга долго не могла уснуть: всё думала над тем, что говорили о Наташе люди. А говорили они, что не простая она дама – «прошаренная». А с другой стороны, здесь Андрей работу найти не может и потихоньку спивается. А там поживёт у хороших людей – глядишь, и самому человеком быть захочется.

         Так, в полудрёме, Ольга и провела ночь. Резко зазвонивший будильник не разбудил её, а лишь дал сигнал: пора вставать. Андрей быстро побрился, умылся и, как заведено, присел на дорожку. Поцеловав крепко спящего сына, они шагнули за порог. Раньше Оля не провожала мужа, а в этот раз решила проводить.

         Подойдя к перрону, они увидели Наташу. Та была в приподнятом настроении и, когда Андрей с Олей подошли к ней, пошутила, обращаясь к Андрею: «А ты, никак, с охраной?» Оля пропустила её колкости мимо ушей и, превозмогая неприязнь, всё-таки решила с ней поговорить. «Наташа, - сказала она, - ведь ты знаешь моего Андрея. Человек он неплохой, но повадливый. Ты уж, пожалуйста, если что – позвони мне или с кем передай, я приеду и заберу его». И, словно поясняя свои слова, добавила: «Хорошо ли, плохо – а 10 лет мы с ним прожили. Да и сыну всего восемь лет, ему отец нужен».

         «Ладно», - снисходительно ответила Наташа, и засобиралась к подходившей электричке. Быстро поцеловав Андрея, Оля чуть не бегом поспешила к выходу с платформы, чтобы никто не видел её слёз. Но она взяла себя в руки и, уже успокоившись, думала: «Сейчас надо собирать ребёнка в школу и самой идти на работу». И её закружила повседневная жизнь, наполненная хлопотами и заботами.

         В вагоне Андрей и Наташа сели вместе. Наташа сразу же стала вводить Андрея в курс дела. Оказалось, что живёт она в элитном посёлке у пожилой пары, выполняя работу горничной, но иногда ей приходится и готовить, и убирать. Был у них ещё работник, но стал выпивать, и хозяйка его уволила. Да к тому же они не любят, когда курят, так что Андрею пора расставаться с этой привычкой. А что касается работы, то она всегда найдётся. Весной, летом, осенью – то грядки, то парники. Да и живность у них имеется, потому что продукты животного происхождения из магазина они не едят, им своё подавай. Даже завели коз – своё молоко, да и сыр делают. Так что вот оно – натуральное хозяйство.

         Электричка шла быстро. Позади остались Петушки, Покров, а впереди открывались заповедные места Подмосковья. Когда маршрутный автобус подъехал к остановке «Раздольное», Наташа сказала: «Ну, вот и приехали» - и пошла к воротам закрытого садового товарищества. Она подала свой пропуск и, указав на Андрея, сказала, что Маргарита Николаевна просила показать этого человека. Ничего не спрашивая, пожилой охранник пропустил их внутрь.

         Андрей с любопытством оглядывался вокруг: раньше ему не приходилось видеть вблизи дома деловых людей в три-четыре этажа с металлическими заборами и коваными воротами. Вот они подошли к одному из таких строений, позвонили, дверь открылась, и Наташа с Андреем прошли внутрь. На большой территории, кроме дома, было расположено много объектов различного назначения: гаражи, бани, летние террасы, даже бассейн с плавающими в нём рыбками. Чуть поодаль виднелись добротные сараи для живности и будки для собак. Вот здесь-то и предстояло работать Андрею.

         Наташа, на правах главной, взялась представить Андрея хозяйке. Войдя в дом, он увидел пожилую женщину лет шестидесяти пяти - в парике, с круглым приятным лицом и с очень молодящими её ямочками на щеках. Она протянула гостю маленькую ухоженную руку и приветливо сказала: «Здравствуйте! Будем знакомы: меня зовут Маргарита Николаевна. Если что нужно – обращайтесь ко мне, а так все вопросы решайте с Наташей, она у меня здесь за старшую», - и удалилась.

         Ободрённая благосклонностью хозяйки, Наташа быстро ввела Андрея в курс дела: «Вот здесь ты будешь спать, там – есть, а вот работать придётся на улице. Это – рабочая одежда, а после работы надо идти в душ, чтобы никаких запахов не было. И - никаких окурков! Что касается оплаты, то это – на усмотрение хозяйки: может, и 30 тысяч заплатит, а может – и больше».

         Так потихоньку и началась трудовая эпопея Андрея в услужении у состоятельной пожилой дамы. Сама работа его не пугала, поскольку была знакома ещё с детства. Он обихаживал скотину – чистил навоз, давал корм; ухаживал за курами, копал грядки, косил траву. Ему нравилось, что в хозяйстве всё было продумано до мелочей. Уход за животными облегчали автопоилки и кормушки, были даже канализационные стоки для коз и поросят. Сначала Андрей этому дивился, а потом понял: так ведь оно и должно быть!

         Две недели работы пролетели как-то незаметно. За всё это время он видел Маргариту Николаевну раза два, и то мельком. Кивнув ему головой в знак приветствия, хозяйка спрашивала: «Ну, что, голубчик, привыкаешь?» А Андрей, краснея как мальчишка, отвечал: «Да».

         Наташа принесла Андрею плату за первые отработанные дни: двадцать тысяч. Он таких денег уже давно не видел. Стоит ли говорить, что домой он летел, как на крыльях? Ему очень хотелось порадовать семью, рассказать друзьям и знакомым, что вот теперь и у него в жизни всё налаживается. Перед отъездом он накупил подарков и уже представлял, как порадует близких.

         Дома Андрей застал одного сынишку, Оля была на работе. Но его огорчило даже не это. Он словно впервые увидел завалившийся забор, давно не крашеное крыльцо. Даже живности нет – её просто кормить нечем. Андрей с горечью подумал: «В какой же нищете мы живём!». Его душа протестовала и требовала утешения. Не особенно задумываясь над тем, что делает, он вышел на улицу, и ноги сами повели его к магазину. Купив бутылку, Андрей пришёл домой, сел на кухне и стал дожидаться жену.

         Оля пришла с работы уставшая. Да и как не устать, работая на полторы ставки? Сначала – приём, потом – беготня по вызовам, и каждого больного надо не только послушать, но и выслушать. Конечно, Оля к затее Андрея отнеслась крайне отрицательно. В сердцах она сказала: «Я-то думала, что ты поумнеешь, а ты - опять за своё. Это ведь добром не закончится!»

         Андрей, подогретый вином, не стал отвечать на упрёки жены и оправдываться. Ему, как любому слабому человеку, пропивающему свою жизнь, хотелось от близких людей только понимания и утешения. И он пошёл в атаку: «Ты даже не представляешь, как люди живут, а берёшься судить! Вот я…» - и понеслось.

         Скучавший по отцу сынишка, вначале обрадовавшийся его приезду, быстро поел и убежал на улицу. Андрей подошёл к окну и вдогонку крикнул ему, а больше для порядка: «Ты здесь за старшего, береги маму!» Ольга усмехнулась и сказала: «Дурак ты, Андрей!» Он не обиделся, допил рюмку водки и полез на кровать – спать. А Ольга, вздохнув, пошла в огород.

         Собираясь в город, Андрей с утра наглаживал брюки, а потом долго завязывал галстук, чего раньше никогда не делал. Глядя на всё это, Оля не выдержала и сказала мужу: «Чем так приезжать, лучше бы ты там оставался. Там, значит, люди, а здесь?»

         Осень сменилась зимой. Андрей ездил домой раз в две недели. Оля сначала возмущалась тем, что муж приезжает только для того, чтобы вина попить, а потом смирилась: что же тут поделаешь?

         А у Андрея в жизни произошли перемены. Однажды вечером, когда он уже собирался спать, к нему пришла Наташа, выключила свет и легла рядом. Андрей не знал, как это понимать, но Наташа сама начала разговор: «Не волнуйся, замуж я за тебя не собираюсь. Что у тебя есть? Ничего. И как с тобой растить и учить детей? Давай просто встречаться: ни ты мне ничего не должен, ни я тебе. Не то время, чтобы связываться с первым встречным. А тебя я давно знаю».

         Каково было Андрею слышать о своей несостоятельности, как это унизительно для каждого мужчины! А с другой стороны, Наташа права: что он может ей дать? По большому счёту, ничего. Вот так просто и обыденно Андрей и Наташа начали встречаться. Вернее, не он, а она приходила к нему, когда хотела.

         Кроме Маргариты Николаевны, в доме жил её муж Сергей Антонович, который сильно болел и редко выходил из своей комнаты. Однажды Сергей Антонович позвал к себе Андрея, и они пошли в оружейную комнату. Такую коллекцию Андрей видел только в музее. Все стены комнаты были увешаны чучелами зверей, а между ними, блистая позолотой, висели ружья разных размеров и калибров.        Обращаясь к Андрею, хозяин сказал: «Вот и пришло время тебе ухаживать за оружием: раз в месяц протирать, чистить, а потом вешать каждое на своё место. И не приведи Бог тебе уронить или повредить хотя бы одно из ружей! Работать надо только в перчатках. Хорошие ружья не боятся ржавчины, они закалены и сделаны из лучших сортов стали, да и отделка их дорогая, искусная. Я ведь дряни не держу, которая ржавеет даже от влаги в воздухе. Ключ будет у Маргариты Николаевны».

         Андрей внимал тому, что говорил хозяин, с большим почтением, можно сказать, не дыша. «Это же надо, какие богатства у людей бывают! – с благоговением и завистью думал он. – Интересно, сколько стоит всё это богатство?» И тут его охватил страх: «Ответственность-то какая! А если пропадёт что-нибудь, если воры проберутся – что со мной будет?»

         Хозяин словно услышал его мысли: «Итак: каждый месяц 10-го числа ты должен чистить ружья. Да ты не беспокойся, что украдут, здесь кругом видеокамеры установлены, к тому же помещение находится под охраной». Сергей Антонович не без удовольствия окинул взглядом свою оружейную комнату и с гордостью произнёс: «Такое далеко не у каждого есть. Да многим это и не нужно – занятие, как говорится, на любителя. Я ведь на 50 мм собираю».

         Прошло некоторое время, и Наташа под большим секретом сообщила Андрею, что Сергей Антонович сильно болен, и можно ожидать всякого. Поэтому, когда Маргарита Николаевна пригласила его на беседу, он не удивился предложению хозяйки поступить на курсы водителей. Да и сам он в душе давно мечтал не только водить, но и иметь машину.

         Так что в жизни Андрея произошли явные перемены: из дворников и уборщиков он поднимался на более высокую социальную ступень. Теперь, приезжая домой, он всё чаще заговаривал с женой и матерью о машине. В его голове уже сформировался план: неплохо было бы продать родительский дом, а мама переберётся в квартиру. Ну, и будет жить с Олей и внуком, тем более, что его теперь почти не бывает дома. Так, ему казалось, будет лучше всем.

         Но мама Андрея всячески сопротивлялась такому вмешательству в свою жизнь. Она не понимала, как же можно продать семейное гнездо, где они с отцом столько лет прожили, где родились и выросли их дети? Там ведь не только дом, но и огород, который кормит, тенистый сад с её любимой старой скамейкой!

         Андрей, конечно, стоял на своём: «Родительский дом? Всё это – сантименты, вчерашний день. Нужно жить так, как живут все – сегодня и сейчас. Время такое: кто не успел – тот опоздал». Не одержав моральную победу над противниками его планов в лице матери и жены, Андрей включил «дальнобойную артиллерию», расписывая в красках перспективы их дальнейшей красивой и лёгкой жизни. «Если не продать дом сейчас, то завтра его никто не купит! – убеждал он. – Да и кому нужно это захолустье? Дешевле и легче, накопив денег, поехать отдохнуть за границу, чем корячиться всё лето на этих грядках! На рынке купить те же овощи и фрукты – и то выгоднее будет, чем самому выращивать».

         Оля смотрела на мужа – и не узнавала его. Он ведь раньше так любил огород, лес, рыбалку, а сейчас у него словно в голове что-то щёлкнуло: только и твердит: «деньги», «моё», «у меня». Он даже стал считать, сколько денег отдаёт семье, забыв, что раньше годами не работал. Да и к сыну Андрей начал относиться иначе. Если раньше он любил играть с ним, то теперь, в основном, занимался нравоучениями. То и дело слышалось: «Каждый должен всего добиваться сам. Вот, например, я…» И здесь он осекался. И на самом деле: чего, в сущности, он добился? Что живёт в холуях у богатых людей и считает, что ему повезло? Ведь когда-то он был членом трудового коллектива, и к нему приходили друзья. А сейчас приходят одни собутыльники - и те только тогда, когда у него деньги есть.

         Вот, наконец, Андрей получил новенькие права, и Маргарита Николаевна вручила ему ключи от небольшой изящной машины «Опель». Первое время Андрей от радости буквально парил над землёй. Его мечта сбылась: он – водитель автомобиля и будет возить саму хозяйку, да вдобавок ещё и Наташу по хозяйственным делам! На место Андрея взяли узбека и поселили его в вагончике. Андрей часто подшучивал над ним, спрашивая: «И что, козёл не бодает?» - но узбек только улыбался и ничего не говорил.

         Постепенно круг общения Андрея расширялся. Он словно вынырнул из своей прежней работы, не предполагавшей взаимодействия с другими людьми, и с любопытством оглядывался вокруг. И открывал для себя вещи, не всегда приятные. Например, он заметил, что Наташа кокетничает с продавцами, да и с другими знакомыми мужчинами, причём, делает это прямо у него на глазах. И вот однажды, когда она в очередной раз пришла к нему, Андрей заговорил с ней об этом. Но Наташа резко оборвала его: «Знаешь, Андрей, ты проповеди читай своей жене! Ведь я, кажется, тебе говорила, что замуж за тебя не собираюсь? И потом, ты, наверное, забыл, что это я тебя сюда пристроила? Смотри, а то можешь снова оказаться в своей деревне. Так что знай своё дело, да помалкивай!»

         От унижения и бессилия Андрей только зубами заскрежетал. С тех пор в его душе словно что-то надломилось. До этого разговора он ощущал себя значимой величиной, а на деле оказался пустым местом, игрушкой в чужих руках. Теперь Андрей жалел, что ради чужой женщины и собственных амбиций он как-то отодвинул от себя Ольгу, и она давно почувствовала это. И вот теперь, когда он из-за душевных переживаний подолгу не мог уснуть и, лёжа в темноте с открытыми глазами, размышлял о своей жизни, к нему пришло понимание своей чёрствости, жестокости и несправедливости по отношению к жене. Ведь кто для него Наташа? Образно выражаясь, не более чем закуска к хорошему столу, и на неё в трудных ситуациях не может быть никакой надежды. А вот его Оля – совершенно другой человек. И не случайно, что она стала фельдшером. Помогать людям – это для неё не только профессия, но и призвание. К сожалению, такое самопожертвование подчас мало заметно для окружающих. Хотя Андрей помнил, как в трудные времена – с задержками зарплат и прочими «прелестями» рыночной экономики – люди в благодарность за её доброту и безотказность приносили ей - то кусок сала, то десяток яиц, а у кого ничего не было – бидончик ягод. Денег за свои услуги Ольга никогда ни с кого не брала. Да и как брать – народ-то нищий.

         Вот такие мысли теперь часто посещали Андрея, вызывая в его душе ранящее чувство безысходности, ощущение собственной несостоятельности, и он всё чаще стал прикладываться к бутылке.

         А время не стояло на месте и всё складывало: дни  - в месяцы, а месяцы – в годы. Как-то раз, задумавшись об этом, Андрей осознал, что работает у Маргариты Николаевны уже пять лет. Но и в отношения обитателей дома время тоже вносило свои поправки. Минуло полгода с тех пор, как умер Сергей Антонович. Однажды ночью Маргарита Николаевна шла по коридору и вдруг услышала заинтересовавшие её звуки и голоса Наташи и Андрея, доносившиеся из комнаты. Некоторое время постояв возле двери и послушав разговор, хозяйка всё поняла. И когда пришла к себе, то впервые за полгода подумала о своём женском одиночестве. И решила: а почему бы и нет?

         И вот однажды, будучи в хорошем расположении духа, она позвала к себе Наташу и, дружески предложив ей выпить по рюмочке коньяку, вкрадчиво заговорила на интересующую тему: «Понимаешь, Наташа, ты молода, красива, и у тебя в жизни ещё много чего будет. А в моём положении, да ещё с репутацией, трудно найти вариант общения с мужчинами. Конечно, не замужество, а исключительно для пользы организма. Я ведь тебе как мать, расскажи мне, что и как у вас с Андреем».

         Наташа, польщённая вниманием хозяйки, да ещё находясь в расслабленном состоянии после выпитой рюмки, выложила Маргарите Николаевне всё, как на духу. Хозяйка больше ни о чём не спрашивала, они угощались дорогим напитком и мило беседовали. Наташа успокоилась, решив, что тема исчерпана, и вдруг Маргарита Николаевна сказала: «Наташа, ты ведь умница, да ещё и красавица. У меня есть знакомый, Лев Борисович, у которого при соответствующем отношении ты можешь неплохо заработать, и я буду за тебя спокойна. Купишь себе квартиру, машину – и живи в своё удовольствие! А для этого потерпеть, поработать надо. Я дам тебе рекомендательное письмо».

         Наташа поломалась для вида и даже расплакалась на коленях у хозяйки, а в душе уже была готова к продвижению своей карьеры. Так что следующим вечером дверь в комнату Андрея открыла не Наташа, а Маргарита Николаевна. Правду говорят: предлагают мужчины, а выбирают-то женщины. В темноте Андрей не понял, кто с ним, да к тому же Наташа налила ему целый стакан коньяка. Он, как всегда, почувствовал дрожание тела, которое затем обмякло, и вскоре захрапел. И только утром, заправляя постель, Андрей увидел на подушке волос от парика, что-то заподозрил, но успокоил себя: «Наверное, мне всё это приснилось». Ведь его подозрения выглядели действительно неправдоподобно: ему – тридцать шесть, а ей – под семьдесят, да вдобавок разница в положении…

         Но пришедшая Наташа подтвердила его опасения: она сказала, что хозяйка просила её присматривать за своим знакомым. А на её место устроилась малопривлекательная женщина средних лет. Андрей не знал закулисных дел Наташи и Маргариты Николаевны и вначале хотел бунтовать. Но Маргарита Николаевна быстро охладила его пыл: «Знаешь, Андрюша, в моём доме ты будешь делать то, что я хочу. Если, конечно, не хочешь сидеть в тюрьме, а за что – найдём». «Ты понял?» - переспросила она, и он кивнул в знак согласия.

         Его сопротивление было сломлено, а его чувства и желания никто не собирался принимать в расчёт. Он выполнял работу, за которую ему платили, а круг его обязанностей определяла хозяйка. Вернее, госпожа, сама решавшая, казнить его или миловать. И теперь, когда он заходил в оружейную комнату, то вспоминал слова покойного мужа Маргариты Николаевны: «Посмотри на эти ружья: три года лежат – а как только что почистили! А вот эти сделаны из гвоздевого железа, поэтому и на воздухе ржавеют. Так же и человек: если у него есть основа, стержень, то он знает, что ему надо, и идёт к цели. А другой всю жизнь болтается, не зная, к какому берегу плыть, всё ищет смысла. А смысл-то у человечества один: оставить что-то стоящее потомкам, чтобы тебя помнили, а не проклинали ещё при жизни». И, помолчав, добавил, глядя Андрею в глаза: «Ты ещё молодой, тебе трудно осознать конечность жизни. А впрочем, поступай, как знаешь».

         Время лечит любые раны. Прошло уже три года с тех пор, как ушла Наташа. И Андрей смирился с этим, прекрасно понимая, что, как говорится, «не по Ванюшке игрушки». Он сосредоточился на своей жизни, которая теперь определялась событиями в семье хозяйки. Маргарите Николаевне исполнилось 70 лет, и на юбилей к ней приехала дочь. Это была женщина лет сорока пяти, подтянутая, хорошо одетая, с ясными выразительными глазами. Андрей как увидел её – так и обомлел: картинка, а не женщина. Он даже боялся лишний раз пройти мимо неё, а Вероника (так звали женщину) по-хозяйски осматривала всё и давала распоряжения.

         Однажды утром Андрей, проснувшись, услышал разговор дочки с мамой, и на всякий случай прикрыл глаза, притворившись спящим. Разговор происходил в комнате Маргариты Николаевны, дверь в которую была приоткрыта. Скорее всего, это было сделано не случайно, а для того, чтобы Андрей слышал каждое слово.

         Вероника раздражённо говорила: «Мама, я, конечно, понимаю, что тебе трудно быть одной. Но неужели ты не видишь, что рядом с тобой – альфонс? Ты знаешь, что это за люди, у них нет никаких моральных принципов! Разве это – мужчины? Они не могут прокормить ни семью, ни даже себя. Это приспособленцы, не умеющие и не желающие ничего делать. Их и мужчинами-то назвать нельзя! Настоящие мужики едут на путину, идут в экспедиции, а то и просто рубят лес и пашут землю. А у этих нет ни стыда, ни совести. Они думают таким образом заработать денег, а у самих даже ума не хватает понять, что лёгких денег не бывает! За всё в жизни приходится платить, и эти деньги – угли, на которых стоит сковородка. Вот только они этого не поймут в силу убогости своего мышления».

         Тут Андрей услышал голос Маргариты Николаевны, которая негромко попросила дочь: «Вероника, пожалуйста, потише!» На что дочка ответила: «А я хочу, чтобы все - такие, как он - слышали, что они – не более чем половые тряпки, которые используют – и выбрасывают на помойку, как ненужную вещь. При этом постоянное враньё разъедает: сначала – душу, которая не может долго жить в аморальности, а потом и тело. Ты же знаешь, мама, что большинство таких людей плохо кончают: кто-то спивается, а кто и в петлю лезет». «Ну, давай не будем об этом», - сказала Маргарита Николаевна и прикрыла дверь.

         Андрей, слышавший весь этот разговор, был готов сквозь землю провалиться. Ведь он знал, а точнее, чувствовал всю пагубность своего положения. Чтобы забыться, он по привычке достал бутылку, отхлебнул из неё глоток-другой, и жизнь показалась ему не такой уж плохой. Маргарита Николаевна, пришедшая к нему в очередной раз, спросила, слышал ли он её разговор с дочерью. Андрей начал юлить, промямлив, что вроде он спал в это время. Но хозяйка высказалась прямо: «Андрюша, а ведь моя дочь права, и не в твоём положении оправдываться. Смотри правде в глаза».

         Однажды Андрей осмелился спросить у Маргариты Николаевны о Наташе. И она поведала ему следующее…

         Наступил день, когда Наташа с рекомендательным письмом от бывшей хозяйки предстала перед Львом Борисовичем. Это был мужчина среднего роста с ухоженной седой бородкой, словно пронизывающими насквозь глазками и маленькими ладошками с короткими пальцами. Взглянув на Наташу, он пригласил её пройти в свою четырёхкомнатную квартиру, увешанную картинами и почти сплошь уставленную стеллажами с книгами.

         Они прошли в гостиную, и Лев Борисович предложил Наташе присесть в большое кресло, в котором она, как ей показалось, утонула – до того приятным было ощущение. Разговор был прямым, без церемоний: «Наташа, мне позвонила Маргарита Николаевна и сказала, что у тебя трудное материальное положение и нужна помощь. И мне тоже нужна помощь, так что если ты будешь умницей, то мы договоримся».

         Лев Борисович провёл Наташу по квартире, попутно объясняя, что нужно делать и как, а сам при этом сыпал цитатами великих и стихами. А Наташа, не понимающая в высоких материях ничего, шла за хозяином и думала: «Какие же они чудные – эти люди! Наверное, и слов-то простых не знают». А когда к нему приходили люди и предлагали денег, то он отказывался, говоря: «Я совестью не торгую». И тогда Наташа вспомнила где-то услышанное, что совесть – это сегодня непозволительная роскошь, и в наше время не каждому по карману. Впрочем, на этом её философские познания заканчивались.

         Её многое удивляло и в образе жизни Льва Борисовича. Как же так: на завтрак – овсянка или гречневая каша, на ужин – стакан кефира? В её понимании, поесть нужно так, чтобы ощущать полноту желудка. Но постепенно она стала привыкать и к новому месту жительства, и к новым порядкам.

         Как истинный джентльмен, Лев Борисович не торопил Наташу с исполнением негласного условия их договора, но потихоньку обхаживал её: то цветок принесёт в комнату, то духи подарит. Но всё шло к тому, зачем Наташа приехала в этот дом. И вот однажды Лев Борисович пригласил её к себе и предложил выпить вместе с ним вина. Она выпила, и переход в спальню произошёл как-то незаметно, между прочим. Наташа не сопротивлялась желаниям Льва Борисовича, а наоборот, помогала ему. Где охом, где вздохом, она давала ему понять, что он – мужчина хоть куда, и Лев Борисович был польщён. Конечно, ей далеко не просто было терпеть слюнявые поцелуи старика и ощущать его морщинистое, дряхлое тело, но Наташа надеялась, что её жертвы будут достойно вознаграждены.          Когда Лев Борисович задремал, Наташа пошла в душ и под струями воды с ожесточением тёрла мочалкой тело, стараясь смыть не столько внешнюю грязь, сколько воспоминания о ней; о грязи внутренней, душевной она и не задумывалась.

         Со временем интим с хозяином превратился в ритуал, и Наташе, чтобы ускорить процесс, приходилось гладить старика по голове, нашёптывать ему ласковые слова и, что немаловажно, вовремя вскрикивать. Лев Борисович был без ума от Наташи. Он освободил её от всякой работы по дому, для которой нанял домработницу. И с восторгом и гордостью признавался Маргарите Николаевне: «Такого со мной давно не было!»

         Наталья жила у Льва Борисовича почти год. За это время она успела освоиться в доме и уже не только командовала уборщицами и поварами, но и у самого хозяина не стеснялась попросить подарок. «А Вы, Лев Борисович, не хотите побаловать свою кошечку?» -  вкрадчиво начинала она, когда удавалось заманить его в ювелирный магазин. Лев Борисович расплывался в радушной улыбке и говорил: «Как же, как же, с удовольствием!» - и начинал доставать деньги из бумажника.

         С каждым днём предприимчивая Наташа всё больше укрепляла свои позиции и в сердце, и в кошельке престарелого любовника. В итоге буквально за три года она обзавелась квартирой и машиной, не считая других, более мелких приобретений. Но ей казалось, что этого мало. В то же время, она понимала, что возбуждающие и стимулирующие средства не лучшим образом сказываются на здоровье Льва Борисовича, и Наташа придумывала всё новые способы затащить его в ЗАГС – якобы, для того, чтобы узаконить отношения. Но он отшучивался, говоря: «Ну, какой я жених? Я больше на Кощея Бессмертного похож!» - и смеялся.

         И действительно, в здоровье Льва Борисовича произошли разительные перемены: он исхудал, черты лица заострились, к тому же мужчина стал плохо видеть. Однажды к нему приехал сын Герман, живущий за границей. Никто не знал, о чём они разговаривали наедине. Но только после этой беседы Герман позвал в комнату Наташу и без обиняков, в резкой ультимативной форме заявил ей: либо она немедленно убирается вон из дома, либо он нанимает адвоката, и они добиваются возбуждения уголовного дела по факту намеренного нанесения вреда здоровью отца с целью наживы.

         Наташа разрыдалась. Всё, что она с таким трудом и такими жертвами создавала в течение всех этих лет, рушилось у неё на глазах. А ведь она столько всего запланировала! В то же время, Наташа видела решительный настрой Германа и решила не рисковать. Она быстренько собрала вещи и отправилась в заранее приготовленную «норку», где решила отсидеться до лучших времён. Анализируя результаты своих трудов, она успокаивала себя: «Ну, что же: в общем-то, и неплохо!»

         Герман нанял для отца сиделку, но его подорванное здоровье восстановить не удалось, и уже через полгода Лев Борисович скончался. Похоронив отца, Герман выставил на продажу дом и большое собрание весьма ценных книг, за которые выручил едва ли не четверть миллиарда. Об этом Наташа узнала от Маргариты Николаевны.

         Ну, а что же Андрей? Он, как всегда, был на своей волне. Приезжая домой на машине, которую купил на деньги от проданного матерью дома, он собирал не обременённых делами мужчин. И, поднимая кверху палец, важно сообщал компании, что он теперь – востребованный человек - генеральный директор фирмы, и без него никакое решение не исполняется. А потом, выпивая рюмку за рюмкой, начинал нести такую чушь, что знающие его люди качали головами и приговаривали: «Нашему бы теляти да волка съесть!» И, расходясь по домам, говорили: «Да врёт он всё! Но откуда у него деньги?» Вопрос повисал в воздухе.

         Оля по просьбе Андрея взяла к себе его мать, которая присматривала за их сыном и встречала его из школы. Материальное положение Оли изменилось к лучшему. Ей уже не надо было ходить в лес за ягодами и грибами, чтобы, продав их на трассе, собрать сына в школу. У Димки появились и телефон, и планшет. Многие из сверстников завидовали ему, а он с гордостью говорил: «Это подарил папа».

         В один из дней на пороге дома Маргариты Николаевны появилась Наташа. Пока хозяйки не было, она решила зайти к Андрею. Тот был в весёлом расположении духа и сразу предложил: «Давай выпьем за нашу встречу!» Наташа была за рулём и от выпивки отказалась. Андрей выпил один и сразу начал хвастаться: «Знаешь, Наташа, как я устроился? Катаюсь, как сыр в масле! А был бы с тобой - что бы я делал? Нищебродничал? А теперь я человек уважаемый: многие на «вы» меня величают и по имени-отчеству».

         Слова Андрея болезненно резанули Наташу, и она едва сдержалась, чтобы не наговорить ему обидных слов. А про себя подумала: «Каков наглец! Это надо же: я его вытащила из грязи, а он ещё крылья распускает!» Месть женщины – страшное дело, но об этом речь пойдёт позже.

         Заглянувшая в комнату Маргарита Николаевна пригласила Наташу к себе. Она внимательно выслушала сетования своей бывшей работницы на несправедливость жизни и, в том числе, на Андрея. «Каков наглец! – гневно возмущалась Наташа. – Что он возомнил о себе? Сам за всю жизнь ни одной книжки не прочитал, а других поучает! Нет в этом человеке никакого стержня, одни амбиции. Пуст, как барабан!» Понятно, и Наташа звёзд с неба не хватала: она говорила словами Льва Борисовича, когда-то услышанными и запомнившимися ей.

         Маргарита Николаевна поспешила успокоить Наташу: «Не волнуйся, Бог всё управит. А я тебе вот что скажу: ты уж выбирай ношу по себе, а то камушек-то оказался для тебя слишком тяжёлый. Это на будущее. А сейчас, пока я то да сё… Пойми, такие дела сразу не делаются. Поступи так: для начала запишись на курсы медсестёр. Научишься уколы делать, горчичники и банки ставить, измерять давление… Вот мы и предложим клиентам такой вариант: медсестра с уходом.

         Ободрённая Маргаритой Николаевной, Наташа шла по коридору и, проходя мимо комнаты Андрея, заглянула к нему. Он, пьяно ухмыляясь, махнул ей рукой: «Заходи, Натаха!» «Ну, ладно, ты меня надолго запомнишь», - в ярости прошептала Наташа и захлопнула дверь. Вдогонку Андрей громко захохотал: «Ха, напугала! Сейчас со страха в туалет побегу!»

         По приезду в родной посёлок Наташа, не откладывая в долгий ящик, как бы по секрету рассказала маме, что Андрей, который вроде бы работает в фирме и хорошо зарабатывает, на самом деле – альфонс, или, как сейчас называют «мальчиков по вызову» - жиголо. Мама Наташи не удивилась сказанному дочерью, так как знала отца Андрея, который тоже не отличался благочестием. Может, по стечению обстоятельств или по злому умыслу, но дверь в соседнюю комнату была открыта, и Наташина дочь Лена, которая училась вместе с сыном Андрея, всё слышала.

         И началось. Мама Наташи «по секрету» рассказывала об Андрее соседям и знакомым, и вскоре «горячая» новость облетела весь посёлок. Многие жалели Ольгу: «Надо же, с таким дураком живёт! Гнала бы его вон грязной метлой!»

         Досталось и Димке, сыну Андрея. Однажды он, придя в школу, увидел, что его одноклассники собрались в кружок и о чём-то шепчутся. Они были так увлечены разговором, что не заметили, что предмет их обсуждения уже стоит рядом и слышит каждое слово. Один из ребят как раз дошёл до главного: «Теперь понятно, откуда у него планшеты и гаджеты! Его отец – альфонс, жиголо!» Димка бросился на обидчика с кулаками, а у самого из глаз ручьём текли слёзы.

         В классе он уже находиться не мог и выбежал на улицу. Мальчик долго бродил по посёлку и всё думал: «Как же так? У всех отцы как отцы, а у меня кто? За что мне его уважать и как находиться с ним рядом, жить вместе?» Дима вернулся домой уже к вечеру и бросился в объятия матери со словами: «Мама, за что он так с нами поступает, что мы ему плохого сделали?» На шум вышла мама Андрея, и они все втроём расплакались.

         Немного успокоившись, Оля сходила к классной руководительнице сына. А заодно она зашла и к Наташиной маме, с которой они довольно часто встречались потому, что у неё были проблемы со здоровьем. О чём женщины говорили – неизвестно, только после этой встречи все разговоры об Андрее прекратились, как будто все разом забыли о нём. Видимо, авторитет и уважение к фельдшеру, знающему своё дело и помогающему всем, кто обратился, были в посёлке настолько высоки, насколько это вообще возможно.

         Ничего не подозревавший Андрей в очередной раз приехал домой. Поставленный у порога чемодан несколько смутил его. Он ждал прихода Ольги, но она задерживалась, и Андрей от скуки решил пропустить рюмочку.

         Ольга с сыном пришли почти одновременно. Дмитрий, словно враз повзрослевший, прямо от двери бросился к родителю с кулаками. «Дрянь, подлец, чтоб ты умер! – захлёбываясь слезами, истерично выкрикивал он и старался ударить отца. – Мама вот уже неделю не спит из-за тебя!» В отчаянии мальчик бросился к матери, прижался к ней и закричал: «Мама, выгони его, или я уйду!» На шум вышла бабушка, попыталась успокоить внука, но он всё повторял: «За что он нас позорит?» Потом Димка вдруг замолчал, вырвался из бабушкиных объятий, подбежал к двери и, оглянувшись на отца, сказал дрожащим от ярости голосом: «Если не уедешь, то я тебе машину сожгу». А потом добавил, уже обращаясь к матери: «Мама, гони его. Если он здесь будет, то я не приду» - и убежал, хлопнув дверью.

         В доме вдруг стало так тихо, будто из него следом за звуками ушла жизнь. Потом Ольга, которая, наглотавшись на кухне таблеток и немного успокоившись, зашла в комнату, молча, показала Андрею на чемодан и на дверь. Мать Андрея беззвучно плакала.

         Хмель с Андрея как рукой сняло. В его голову пришла ясная мысль, что остаться здесь ему не позволят. Да и смысла в этом нет, нужно искать что-то другое… Виновато улыбнувшись, он сказал: «Оля, извини, не буду вас больше беспокоить» - и, взяв чемодан, вышел на улицу. На мгновение Андрею показалось, что из-за угла дома за ним наблюдает сын, и он поёжился, словно от холода. А потом сел в машину, завёл мотор и поехал по знакомой дороге, не зная, куда едет и зачем.

         Проехав несколько километров, Андрей остановил машину и стал размышлять, что ему делать дальше. Жены у него теперь нет, сына – тоже, и даже мать он обманул, продав дом и купив машину. А самое главное – ничего у него в жизни не складывалось. Он долго сидел, опершись на руль, а мимо пролетали машины, за окнами которых Андрей различал сияющие улыбками лица. Он думал: «Видимо, это семейные пары с детьми, у которых всё хорошо. И только я – никому не нужное существо». И Андрею стало даже как-то жаль себя.

         А с другой стороны, он ведь всё это сделал сам, своими руками! В его ушах всё звучал крик сына: «Чтоб ты умер!» И вдруг он подумал: «А, может быть, это и есть выход? Вряд ли кто-то пожалеет обо мне, ведь я всегда жил сам для себя». Было ли это раскаянием? Вряд ли. Он всегда рассуждал, что радость – это когда в одиночку ешь икру под одеялом, и ему было невдомёк, что вкуснее чай с хлебом, но вместе с близкими людьми. А ведь не зря живёт в народе пословица, что лучше три раза сгореть, чем один – овдоветь.

         «Слишком поздно, - обречённо подумал Андрей. – Что произошло – то и произошло. Приехали, тупик…» И он нажал на газ. Машина  мчалась на предельной скорости, и на очередном повороте полетела в кювет и несколько раз перевернулась. Сознание Андрея отлетело от тела, и он увидел искорёженную машину и себя – переломанного, всего в крови.

         Вот сознание его мчится – и видит он тех, кого уже нет на свете. Они поют и пляшут на сковородке, а под ней горят деньги, которые здесь никому не нужны. Увидев Андрея, они стали звать его к себе, крича: «Иди к нам, ты такой же, как мы!» – и тянули к нему руки. Внезапно Андрей почувствовал, как его кто-то тянет сзади. Он хотел оттолкнуть эту чужую волю, но силы покинули его. Словно сквозь сон, Андрей услышал далёкий голос: «А он, кажись, живой!» - и его потащили куда-то, как потом оказалось – в машину скорой помощи.

         Андрей, конечно, не помнил, сколько дней он был без сознания. Только очнувшись, он увидел над собой белый потолок и жужжащую на нём муху. Андрей хотел подняться, но невероятная боль пронзила тело, и он снова провалился в темноту.

         Прошло около недели. Андрей окончательно пришёл в себя, и его перевели из реанимации в обычную палату. Лежавший на соседней кровати словоохотливый старичок лет семидесяти с бородкой и ясными, как у ребёнка, глазами рассказал Андрею, как и откуда его привезли, и что у него не так. Короче говоря, одну ногу ему ампутировали, вторая – в гипсе, у него сотрясение мозга, переломы рёбер и ещё кое-что по мелочи.

         Андрею стало страшно: как же ему теперь жить дальше? А старичок его успокаивал: «Бог всё управит!» И Андрей постепенно, на подсознательном уровне, уверовал в мудрость Творца. В очередной раз рассказывая старичку историю своей непутёвой жизни, он плакал, и вместе со слезами к нему приходило осознание, что если его оставили жить, то в этом есть промысел Божий. Может быть, в назидание другим, ищущим денег и удовольствий. За всё в жизни приходится платить, а за грехи – втрое.

         Старичок ухаживал за Андреем, и тот привязался к нему. Однажды в очередном разговоре по душам он дал Андрею совет: «У тебя, сынок, в голове почитай что каша… Надо бы тебе пожить у нас в монастыре, пока не окрепнешь, а там, может статься, и в разум войдёшь». Постепенно у Андрея начал просыпаться интерес к жизни. Он убеждал себя: «А что? Сколько людей живёт без ног – и ничего, не ноют. А я – неужели не смогу?»

         Так, постепенно, Андрей пошёл на поправку – и не только телом, но и духом. А когда пришло время выписки, за ним приехал старичок на потрёпанном «москвиче» и увёз его в монастырь. И если вначале Андрей не знал, как теперь жить и что ему делать, то потом постепенно к нему пришло то, что и должно было прийти: смысл, цель и вера. Он стал трудиться: сперва вязал веники и метёлки для монастыря, а после того, как ему сделали протез, начал выпиливать наличники и другие полезные в хозяйстве вещи. Теперь он стал часто молиться за жену Ольгу, сына, мать и беспокоился лишь об одном: хватит ли ему времени, чтобы вымолить прощение.

         А как же Наташа? Всем известна народная мудрость: не рой другому яму – сам в неё попадёшь. Вот и с ней так произошло. Некоторое время назад Наташа познакомилась с Романом и была от него без ума. И то: весёлый, красивый, одет с иголочки. А как красиво он за ней ухаживает: всегда приходит с цветами, приглашает в кафе, ресторан. Она даже познакомила его с мамой. Но мама, взглянув на Романа, сказала дочери: «Смотри, Наташка: руби дерево по себе, а то плохо будет. Да к тому же у тебя дочь!» Наташа даже обиделась на мать: «Да ладно тебе, мама! Во всех ты видишь плохое. А мой Рома другой, он не такой, как все!» «Ну-ну!» - с сомнением хмыкнула мать.

         До некоторых пор у пары всё было хорошо. Но вот однажды Роман попросил у Наташи денег в долг. Наташа дала ухажёру названную сумму, хотя в душе сомневалась: а вдруг не вернёт? Но не прошло и недели, как Роман вернул деньги со словами: «А ты, Наташа, небось, думала, что не отдам?» Наташа смущённо призналась, что – да, так ведь часто бывает, и они оба смеялись над её конфузом.

         Поэтому когда Роман сказал, что у него сломалась машина, Наташа, чтобы не выглядеть смешно, не раздумывая, оформила на него генеральную доверенность. А через неделю после этого она, придя домой, не нашла на месте дорогих вещей, в том числе и машины. Только тогда она поняла коварный замысел «ухажёра», но было поздно. Наташа побежала в милицию, но там быстро выяснили, что, кроме имени и внешних примет, ей о приятеле ничего не известно.

         Наташе понадобилось время, чтобы прийти в себя. Она поменяла дверь, затем продала квартиру, и только обосновавшись на новом месте, немного успокоилась. Взамен прежних хором Наташа приобрела двухкомнатную квартиру и перевезла к себе мать. А как можно было сделать иначе, ведь нужна была доплата. Наташа объяснила матери: «Мама, ты ведь и сама знаешь: не сегодня-завтра Лена окончит школу – и ей дальше учиться надо, а это же город!» Мама согласилась – чего не сделаешь ради детей? А сама Наташа уже в который раз устроилась к старичку – сиделкой, ведь теперь она окончила курсы.

         А как дела у Оли? После пережитого ей было очень тяжело. Но она взяла себя в руки и, чтобы реже задумываться о своей женской судьбе, заваливала себя работой. Конечно, Ольга была ещё молода, интересна и не обделена мужским вниманием, но к лёгким, ни к чему не обязывающим отношениям она была не готова. Сначала она отшучивалась, а когда предложения становились более настойчивыми, твёрдо заявляла воздыхателю: «Я ведь не девочка – встречаться в машине. А что ты ещё можешь мне предложить?» На этом всё обычно и заканчивалось: брать на себя ответственность никто не хотел, предпочитали поматросить – да и бросить.

         К тому же Ольга никогда не скрывала, что у неё есть ребёнок, и обязательно уточняла: «Я ведь его не брошу, так что выбирай». А потом ещё и добавляла: «Сейчас и свои никому не нужны, а уж чужие – и подавно». Так что со временем все «женихи» от неё поотстали. Зато её авторитет как профессионала, женщины, матери сильно возрос, и на ближайших выборах её избрали депутатом райсовета. Теперь Ольгу постоянно приглашают то в школу, то в библиотеку, да и в местной администрации она уже не гость. А земляки говорят: «Характер у Ольги – кремень! И уважать есть за что: где родилась – там и пригодилась».

         Как-то вечером Ольга засиделась за бумагами. Вдруг она услышала разговор, доносившийся с лавочки возле дома. Ольга выключила свет, подошла к окну и прислушалась. Она узнала голос своего сына,  который разговаривал с какой-то девочкой. Дима на полном серьёзе говорил: «Вот выучусь – и вернусь в родные края. Буду работать здесь, как мама». А девочка отвечала ему: «Зачем? Ведь в городе столько развлечений!» На что Дмитрий резонно заметил: «А кто же на нашей земле будет жить и работать, если не мы? Приезжие, что ли? Они ведь, скорее всего, ничего по-хорошему делать не будут, им нужны только деньги. Это наша земля, и нам здесь жить и обустраивать её».

         Ребята ещё о чём-то недолго поспорили, затем встали со скамейки и пошли по улице. А мама Оля, разбирая постель, подумала: «Пусть хоть наши дети будут жить по-человечески. А не так, как сейчас: отец здесь, мать – там, или наоборот. По большому счёту, семья – самое главное в жизни человека, да не всем, видимо, это понятно. И для того, чтобы понять, мы подчас платим слишком большую цену».

Яндекс.Метрика
© 2024 Культурно-досуговый центр Пекшинского сельского поселения
Design by Sever-IT
Для того, чтобы мы могли качественно предоставить Вам услуги, мы используем cookies, которые сохраняются на Вашем компьютере. Нажимая СОГЛАСЕН, Вы подтверждаете то, что Вы проинформированы об использовании cookies на нашем сайте. Отключить cookies Вы можете в настройках своего браузера.